New Reply
Name
×
Email
Subject
Message
Files Max 5 files10MB total
Tegaki
Password
Captcha*
[New Reply]


ClipboardImage.png
[Hide] (118.1KB, 682x366) Reverse
Я из Азербайджана. Вот уже 5 лет живу в США. До сих пор помню день переезда: новость о том, что выиграла грин-карту, привела меня в восторг. Это судьба! Наконец-то я покину эту постсоветскую страну тоталиторизма и фашизма. Город, в котором я выросла был для меня чужим. Я не была националист как многие другие вокруг, я не верила в их безумные идеи. Образование полученное в англоязычной школе и университете уберегло меня от всего этого. Ещё студенткой я пыталась уехать в Европу, но тот опыт оказался угнетающий. Жизнь в Европе мне не понравилась, хотя и это, как я считала, было виной моей страны, в которой, впрочем, мне не посчастливилось родиться.

Интересно, что окружавшие меня взрослые всегда вспоминали свою молодость, своё время в Советском Союзе с теплотой. А я считала, что они меня обрабатывают, считала их наивными. Недавно я увидела интервью молодого грузина о последних протестах в Тбилиси. Его спросили: «Почему многие протестующие молодые?» А он ответил: «Это потому, что они говорят по-английски. А кто говорит по-английски, лучше понимает происходящее в мире и лучше знает историю, ведь он может пользоваться западным интернетом». Я узнала в этом парне себя. Я говорила так, как он, и думала так, как он, совсем недавно. Но теперь это вызывает в моей душе одновременно смущение и страх за молодежь наших стран.

Я думала так потому, что воспитывалась в окружении экспатов и американских преподавателей. Они не переставали напоминать мне, что они думают о нашем прошлом, о моём городе. Мне очень хотелось вырасти и не стать такой, какими они описывали нас. Я прекрасно говорила по-английски — настолько хорошо, что говорила на нём лучше, чем на своём собственном родном языке, и, конечно, лучше, чем на русском. Ведь русский — это язык колонизаторов, из-за которых вокруг всё так ужасно. Родившись в тюрко язычной стране, я также естественным образом и, наверное, к счастью, выработала в себе отвращение к пантюркским идеям. Мне был противен весь этот жестокий средневековый фанатизм.

Разумеется, в той версии истории, которую я конструировала в своей голове, не было места для классовых интересов — одни буржуазные манипуляции. Но я также не могла спокойно слушать своих родственников, которые легко переключались с советской ностальгии на совершенно фашистские рассуждения о соседнем с нами народе. Я не проводила различий. Мне казалось, что всё это имеет одинаковое происхождение. Я твёрдо знала, что во всём виновато Советское прошлое, и всё, что я могла, всё, что я хотела сделать — сбежать.

Когда я узнала, что выиграла гринкарту, в моих взглядах уже начали происходить некоторые изменения. Я стала разбираться в причинах, стала интересоваться социалистическими идеями. Нет, я не стала защитницей тоталитаризма. Я сохраняла скептическое отношение к марксизму, я верила, что всё зависит от человека, его моральных установок и знаний. «Зачем мне нужны эти книжные старики? Уж тем более зачем мне книжки русских колонизаторов?» И тем не менее, выросшая среди богатых людей, учившаяся в частной школе, получившая опыт жизни в Европе, я постепенно становилась неосознанной антикапиталисткой. Становилась злой по отношению ко всем правительствам, любой власти.

Сейчас я вижу точно такие же тенденции у молодёжи, особенно из нашего региона. Молодёжь реагирует на свои материальные условия, отвечает на репрессии буржуазных диктатур, на тот буржуазный контент, который формирует сегодня всё — от наших ценностей до интересов и понимания истории. Нас воспитали такими: «Ничто из того, что говорят люди, выросшие в Советском Союзе, не имеет значения», — объясняли нам. «Если нет ссылки на Западный источник, а если внезапно Западный источник подтверждает Советский источник, то оба они не заслуживают доверия». Людей, которые ведут себя так здесь, на западе, называют tankie. Они не имеют права обсуждать мою биографию, ведь я выросла в постсоветском аду — так казалось мне тогда. Как бы то ни было, я сбежала из ада и теперь я в раю.

Да, я знала, что в Америке есть проблемы. Я слышала о расизме и сексизм, читала про трампа, много страшных тайн открывала Американская история... Но успокаивала я себя тем, что здесь есть демократия. Я никогда в жизни не голосовал, а в Америке все голосуют. В том числе молодые люди, похожие на меня. Все голосуют! Да, некоторые из них очень похожи на фашистов. Но ведь не все! И самое главное — демократия оставляет для тебя возможность выбрать лучший вариант. Это то, чего лишил нас Сталин.

Однако бытие очень здорово корректирует сознание. Я живу в Нью-Йорке 4 года, и только сейчас постепенно начинаю понимать, что происходит вокруг. Я познакомилась с демократией. Я вижу людей, которые готовы поддержать любое применение военной силы против кого угодно. Они, кстати, убеждены, что именно их страна разгромила нацизм и освободила Берлин. Они всюду видят врагов Америки. Это так похоже на поиски врагов на моей Родине.

Я начала различать тактики подавления любого инакомыслия — чуть более сложные тактики, чем мне представлялось ранее. Мои взгляды начали меняться настолько сильно и быстро, что слова американских tankie, например, как канал Second Thought, людей, над которыми я раньше смеялась, эти слова начали иметь всё больше смысла для меня. Я стала сомневаться в своём восприятии реальности и в своём понимании мировой истории. Я стала больше читать, стала больше задавать себе вопросов о том, что я думаю и почему я думаю именно так. Потом началась бойня в Палестине. Потом внутренняя политика здесь стала всё больше напоминать маккартизм. Это проявляется во всём — это можно видеть на заводах и в колледжах. Мои взгляды укрепились. Я начала участвовать в организационной деятельности, стала общаться, больше общаться с людьми.

Так понемногу я начала понимать, что мир, как и 100 лет назад, разделён на империалистические блоки. Я стала видеть всё больше параллелей с тем, что Ленин и Роза Люксембург описывали в своих статьях. Этот последний переход в моём сознании вызывает непонимание у многих моих американских знакомых. Возможно, это связано с моим опытом в психологии и социологии. Но мне интересно: не является ли их сумбурно сознание — сознание американских левых — своеобразным сочетанием американской исключительности, пропаганды идентичности и чувства вины за 30 лет непрекращающегося империалистической насилия со стороны Америки?

В любом случае, впервые лучшие и самые фундаментальные черты моей личности — любопытства, тяга к познанию и чтению, или даже моя склонность к демагогии — столкнулись с чем-то, с чем они не сталкивались раньше: с истиной и верными инструментами для поиска и выявления истины. Этот процесс, в какой-то степени продолжающийся процесс, был непростым с эмоциональной точки зрения. Я много раз плакала даже когда читала теорию. Плакала — это может показаться глупым. Но ведь я впервые почувствовала, что моя жизнь имеет смысл, что надежда стала возможной. И это была моя первая возможность простить как себя, так и тех, с кем я росла, всех, кого я всю жизнь воспринимала как чуждых мне. В первый раз я поговорила с мамой с чувством того, что мы понимаем друг друга. Хотя мне кажется, что реальность, которую я воспринимаю и которую пытаюсь изучить, становится всё более страшной.

Я чувствую, что развитие марксистского мировоззрения, переосмысление отношения к Советскому Союзу, понимание советского опыта как доказательство силы людей, боровшихся за будущее против отсталости миллионов, опыта, в котором участвовала и моя семья, — укрепили меня морально, наполнили мою жизнь смыслом. Я искренне верю, что мой пример может быть полезен и для других людей — вне зависимости от того, какую злость или обиду на коммунистов они испытывают.

На этой неделе, после 5 лет ожидания, я получила американский паспорт. Легче всего мне сейчас было бы сказать, что мне всё равно, и не оглядываться. Я люблю своих товарищей и друзей здесь, в Америке, но я всё равно мечтаю однажды вернуться. Если не домой, то хотя бы в свой регион, где когда-нибудь появятся люди, разделяющие моё понимание истории. Глубоко в душе я чувствую, что там моё место. Я хотела бы жить, чтобы бороться, а не убегать. Да и можно ли куда-то убежать в эпоху империализма?

Если среди тех, кто увидит это моё письмо, есть люди с похожей судьбой и чувствами, — знайте: вы не одиноки. Я была бы рада стать вашим товарищем и продолжить движение вместе.



https://www.youtube.com/watch?v=i-0jgaBdCGo
[New Reply]
0 replies | 1 file
Connecting...
Show Post Actions

Actions:

Captcha:

- feedback - news - rules - faq -
jschan 1.7.0